Он стоял у окна, вглядываясь в надвигающуюся тьму, и сомнения терзали его душу. Внутренние голоса шептали о грядущем хаосе, рисуя картины разрушения, от которых стыла кровь. Каждый раскат грома отзывался в нем эхом тревоги, заставляя задаваться вопросом: что представляет большую угрозу — слепая ярость стихии или его собственные страхи, готовые вырваться наружу? Рука невольно сжимала рукоять ножа, но он не мог понять, против кого направлено это оружие.
Его взгляд скользил по спящим лицам жены и детей, таким беззащитным в тишине дома. В их мирном дыхании он искал ответ — должен ли он стать щитом от внешней бури или в первую очередь обуздать бурю внутри себя? Мысль о том, что его тревога может причинить боль тем, кого он больше всего любит, была страшнее любого урагана. Защита требовала не только силы, но и ясности ума, которую ему предстояло обрести, пока еще не поздно.
